Время Огня

Единство во всём. Единство как единосущное претворение жизни. Как смелое дерзание, направленное вовнутрь себя самого. Как радость, источающая уверенность в завтрашнем дне. Что есть радость, как не единство во всём и всегда! Как понять этот трудный Закон? Как связь единосущную, как сущность, рождённую Огнём. Без Бытия Огненного нет и существования, без существования нет и жизни. Всё сущее живёт и живущее единосущно. Нет малейшего, что не было бы наполнено Огнём! Устремившийся к радости, устремляется к Огню. Поклонявшиеся Огню знали этот Закон, но после утратили смысл великого Явления и лишь воск свечи напоминает о когда-то виденном. Обнищавшее человечество тщится проснуться от материальной спячки, но религии упорно призывают класть поклоны и поклоняться мощам. Застывшие формы почитания отражают суть перемен в человечестве, когда теплота Агни сменилась холодом отчуждения от своего естества. Сушь рассудка завела человека в тупик, из которого выведет лишь осознавание бессмысленности существования попрошайки при собственной мощи огненной, - или катаклизм решит как встарь судьбу неудачников жизни. Нет худшего кощунства, нежели умствующий священнослужитель, призывающий к смирению там, где лишь бунт духа может спасти обнищавшую плоть. Негоже возвышаться над толпой и лицемерно призывать к покаянию, не преподав урок того же для собственного пользования, и осуждать своих же собратьев. Негоже обличать мирскую скверну и самому плодить грех осуждения. Отвергнувший помощь небес поводырь лишь готовит таких же слепцов. Там, где Огонь заменился свечой, - не жди обновления. Кощунственное поношение Учения лишь усугубит беды пребывающих в спячке духа. Но где же выход? Понимание единиц не спасает положение, но мощный зов пробуждающегося Агни заставит протереть глаза прильнувших к земле. Потому зовём, зовём, может в последний раз – не отринь зов сердца, не устань обращать взор свой к внутреннему видению. Тогда то, что застит глаза, предстанет как нагромождения слышанного и сказанного, но не то, что идёт от души, ждущей лишь доверия твоему истинному достоянию. О какой вере можно говорить, раз нет доверия себе же, доверия испытанного в горниле жизни, где дух твой устремится навстречу зову настрадавшегося сердца! Великий Учитель, говоривший о вере с малое зерно, могущей двигать горами, показал наглядную связь духа и материи, но она идёт через любовь. Великий принцип любви, заложенный в человеке, молчит, ибо грязна жизнь его и место очищения занял подкуп небес за сходную цену. Труд по очищению мышления превратился в неясное бормотание чужих слов, но идущее из собственного сердца отвергается как неуместное и неприличное. О какой же любви можно говорить раз динарий, всё тот же динарий, пропуском к небесам закрывает путь мысли о сострадании! Честь России, взявшей на себя груз очищения, и вот уже новая каста посредников торопится занять первые места. «Лучше такая церковь, чем никакая», но трудно отмывать одежды от клеветы на Учение! Их судьба Нас не заботит, но жаль могущих найти здравомыслие, но вместо того расшибающих лбы о косность вероучителей. Не для того даден дух человеку, чтобы искать улучшить свою жизнь в просьбах и коленопреклонениях. Забывший своё назначение творца должен неизбежно испытать несчастье, лишь тогда нищета бездуховности погонит напрячь волю к исканиям собственной мощи. Духовная гангрена не в нищете и бедствии, но сытое благополучие и румяная благообразность есть разносчики заразы. Бунт молодых не всегда неуместен, но всегда целителен от застоя. Даже когда цель выбрана неудачно, всё же сам процесс заставит взглянуть по-новому на устоявшиеся привычки и радость обновления не зависит от подробностей схватки. Лишь бы в движении, только бы не унылое бормотание трафаретных истин, - тогда есть шанс к переменам. Так зовём к подвигу обновления. Так утраиваем мощь призыва, ибо время – последнее.